природе. Президент Джонсон подписал его в сентябре. Однако последующий законопроект, принятый в 1978 году, еще больше накалил страсти. Этот законодательный акт времен Картера усилил ограничения на вырубку лесов и доступ моторных лодок в этот район. Сегодня эта территория является самым посещаемым районом дикой природы в Соединенных Штатах.
Однако именно в 1966 году зародился генезис активизма Ром, и тогда она даже не подозревала об этом. Втихую Бюро по управлению земельными ресурсами США выдало два федеральных лизинга компании International Nickel Co., которая хотела добывать медь на землях, прилегающих к Баундэри-Уотерс, на двадцатилетний срок. Однако добыча не велась. Администрация президента Рейгана продлила срок действия договоров на десять лет в 1989 году, а администрация президента Буша продлила их на тот же срок в 2004 году.
Бездействие и возобновление производства были отчасти обусловлены падением цен на медь, вызванным безудержным ростом промышленности в конце двадцатого века. На мировом рынке было слишком много меди. Но это было до подъема экономики Китая и начала "зеленой" энергетической революции в начале XXI века. Вскоре медь стала пользоваться большим спросом. И северная Миннесота начала выглядеть очень привлекательно. К ноябрю 2008 года, когда был избран президент Обама, участки уже несколько раз переходили из рук в руки. В 2010 году компания под названием Duluth Metals Ltd. продолжила изучение месторождения и создала партнерство Twin Metals Limited с компанией Antofagasta, которую контролирует богатейшая семья Чили. Antofagasta купила весь проект в 2014 году.
Для таких защитников природы, как Ром, существовала извечная проблема: Граничные воды. Чтобы получить доступ к меди и никелю, компании Antofagasta пришлось бы прорыть подземную шахту на глубине до 4 500 футов. Кроме того, предполагаемое место добычи находилось прямо под водоразделом реки Рейни в штате Миннесота, которая впадает в Граничные воды и, в конечном итоге, в канадский Гудзонов залив. Физическая природа месторождения также беспокоила Рома и других, поскольку оно содержало сульфид, который при контакте с водой образует кислоту.
Против Ром уже не было ничего, кроме неприязни к грузовикам или динамитным взрывам. Для нее вопрос выкристаллизовался в опасение, что отходы шахты Twin Metals загрязнят реку Рейни и, подобно артериям человеческого тела, потекут по миллионам акров Баундэри-Уотерс, навсегда испортив этот регион. Не имело значения и то, что Соединенные Штаты требуют от всех горнодобывающих компаний покупать финансовые инструменты, известные как облигации, чтобы финансировать очистку в случае аварий или разливов. "Как можно заложить облигации для Boundary Waters? Это же огромная территория", - прямо сказал мне Ром.
Город Эли обязан своим основанием золотой лихорадке. В 1865 году, когда Гражданская война утихла, слухи о богатых золотых жилах привлекли старателей со всей страны. Хотя в итоге золота оказалось не так уж и много, зато были большие запасы железной руды, из которой делают сталь. В Эли начался бум горнодобывающей промышленности. В окрестностях Эли, да и во всем регионе, появились подземные шахты. Население города росло, подпитываемое высокими зарплатами, на которые рассчитывали шахтеры за свой тяжелый и опасный труд.
Шахтеры Эли извлекли из-под земли около 80 миллионов тонн породы, сначала используя открытые карьеры, а затем уходя под землю по шахтам, которые были прорыты по всему региону. Пять шахт, в конечном счете, усеяли окраину города, прежде чем последняя из них, шахта "Пионер", закрылась в 1967 году. Все пять шахт со временем заполнились дождевой водой и образовали озеро, известное сегодня как Шахтерское озеро, к которому примыкает улица Шахтерс-Драйв.
Некоторые жители Эли давно надеются, что эта история вернется. На окраине Эли Серафина Роландо и Билл Эрзар делают все возможное, чтобы сохранить это пламя. Эти двое шахтеров-пенсионеров управляют Музеем пионеров Эли, который находится на вершине одной из старых шахт "Пионер". Несколько дней в неделю они рассказывают посетителям истории о шахтерском прошлом Эли, включая хорошие, плохие и откровенно уродливые. Над зданием возвышается старая А-образная рама, которая раньше поддерживала гондолу с двумя уровнями, каждый из которых перевозил двадцать пять человек за раз в темноту земли, где они добывали гематитовую железную руду в течение десятичасовых смен.
Я посетил музей теплым весенним днем в июне 2022 года, примерно за час до того, как пара собиралась закрывать магазин. Не успел я толком объяснить, почему оказался в городе, как Эрзар взял меня за руку и провел по различным экспозициям музея. Там были фотографии шахтеров 1890-х годов, добывающих руду со свечами на касках. Он показал мне пожелтевшую карту, на которой прослеживался экспорт железной руды из Миннесоты в разные уголки мира, предназначенной для строительства кораблей, небоскребов, мостов и дорог. Здесь же висел гигантский плакат, рассказывающий о забастовке рабочих в 1916 году из-за техники безопасности. Эрзар, коренастый мужчина с широкими седыми усами, показал мне статью в Minneapolis Star Tribune о том, как в 1955 году его отца чуть не унесло под землю, когда грязь прорвала стены шахты. Этот опыт не помешал Эрзару, которому тогда было семь лет, провести тридцать четыре года, работая на железных рудниках Миннесоты, хотя и на шахте, принадлежащей U.S. Steel, примерно в часе езды к югу. Когда 1 апреля 1967 года - в День дурака - в Эли закрылась последняя шахта, около 450 рабочих остались без работы, что вызвало спад в местной экономике. Это произошло через три года после того, как президент Джонсон включил Баундэри-Уотерс в новую Национальную систему сохранения дикой природы, что нанесло двойной удар по тем, кто считал горную промышленность смыслом существования Эли и всего региона.
"Горнодобывающая промышленность построила этот город, нравится это людям или нет", - сказал он мне. "Мы хотим иметь здесь рабочие места, чтобы вернуть нашу молодежь". В 1930 году население города достигло пика в 6 200 человек благодаря довоенным шахтерским годам. К 2022 году оно сократилось до 3 200 человек. На фреске в центре Эли изображен шахтер в красной каске с прожектором - наглядное напоминание о прошлом города.
Эрзар говорил о проекте Twin Metals почти в религиозных тонах, молясь и желая, чтобы добыча меди, никеля и кобальта из глубины земли воскресила былую Эли. В каком-то смысле борьба Эрзара напоминает напряжение, которое нарастало на фоне президентских выборов в США в 2016 году, когда некоторые слои населения в регионах, испытывающих экономический стресс, тосковали по прошлому, которого больше нет.
"Если этот рудник не нанесет вреда окружающей среде, то давайте его сделаем", - сказал мне Эрзар, его голос стал более оживленным. "Мы купаемся в этих озерах, пьем воду из этих озер.
